Я из Новосибирска. Больше 20 лет у меня был свой бизнес: я занимался торговлей мехом. В один прекрасный день мы ужинали с маленьким сыном моей подруги, смотрели телевизор. Смотрю – у него открывается рот, падает ложка. «Мам, это же дядя Вася!» Я понимаю, что там Путин выступает. И с тех пор, когда Путин в первый раз стал Президентом, я стал Путиным. Ко мне сразу такая кличка прилипла. Многие в меховой сфере даже не знали моей настоящей фамилии.
Сначала я приезжал в Москву три – четыре раза в год на одно выступление в течение пяти лет. А в 2015 года мой меховой киоск сгорел. Это был поджог, подожгли весь торговый центр в Екатеринбурге, и мой бизнес стал центром событий. Сгорели мои миллионы с мехами, весь мой капитал. Когда мой бизнес разрушился, жизнь меня вытолкнула в Москву. Я попал на Красную площадь и стал заниматься образом Путина и монетизацией своего сходства каждый день.
Четыре года я работал над образом. Походка – это очень просто, внешность моя близка, рост тоже, поэтому занимался мимикой, дикцией, риторикой. Мимика – она у меня врождённо похожая, но я максимально приблизил ее к образу Путина.
Когда Путин пошел на второй срок, я уже понял, что этим надо заниматься и как-то применить это сходство. Начал давать рекламу и в 2006 году уже выступил в качестве Президента с поздравлением одного депутата украинской рады. Был его день юбилей, я приехал поздравить его в Ялту на эскорте, с машинами. Ему сказали, «Вас приглашает высокопоставленная персона». Он выходит – что такое? Растерялся, не мог понять, что происходит, то ли шутят, то ли серьезно Путин приехал. Даже обиделся на жену и три дня с ней не разговаривал.
Вообще я часто поздравляю людей. Это стоит 30 тысяч, поэтому поздравляют только те люди, которые могут себе это позволить. Поэтому я поздравлял людей, которые уже какое-то положение занимают в экономике или политике.
Реакция на Красной площади на меня очень разная. Обычно удивление такое. Китайцы обычно прыгают от радости – вот он Путин, друг китайцев! Он, видимо, для них много сделал, да и с Си Цзиньпином они дружат и много взаимодействуют.
Часто люди замечают в транспорте, в общественных местах. Я же в таком виде в костюме приезжаю из дома и возвращаюсь домой. Многие улыбаются. Негативные реакции тоже были конечно же. Люди, которые недовольны по той или иной причине действиями Путина, его политикой, высказываются и желают мне смерти, посылают. Спрашивают, когда я уйду с поста. Когда ты пенсию нам повысишь. У кого что болит – тот о том и говорит. Я желаю им всем хорошего. Чего я могу ответить? По-плохому не отвечаю никогда, всегда стараюсь весь негатив нивелировать и трансформировать в позитив. Это моя специфика.
Многие говорят, «Зачем ты пиаришь Путина? Зачем его популяризируешь. Он ничего хорошего для страны не сделал для людей русских. » Я говорю, «Со временем разберемся, что он сделал, а что не сделал.» Я ведь не просто актер, а актер с плюсом, потому что меня ассоциируют с Путиным, как ни крути. Другие актеры играют разных людей, десятки ролей, и их не ассоциируют с тем, кого они играют. А я играю одну роль. Актер одного персонажа.
У меня два высших образования. Два средних. Медицинское среднее и педагогическое высшее спортивное. Специалист реабилитации. Педагог. Преподаватель физкультуры. И экономист еще. Финансовый менеджмент. Но это мне не очень пригодилось.
Обычно я приезжаю на Красную площадь к часам к 11 и бываю часов до 7. Бывает раньше, бывает позже. У меня ненормированный день. Я работаю со Сталиным, мы с ним сильно сдружились. Он тут давно работает, раньше меня. Наша работа как двойников – она идет в очень тесном сотрудничестве, потому что сейчас здесь Сталиных много, человек шесть-семь, но он – самый похожий из них. Путин сейчас очень популярен. И Сталин очень популярен. Вот у нас нормальный коллектив такой, наша команда. Ему нравится со мной, мне нравится с ним, вместе интереснее работать.
В последнее время я решил, что надо с этим расставаться. У меня четверо детей. Старшему – 24 года, младшему – 3. Они были в Москве со мной здесь, потом в декабре этого года уехали в Новосибирск и живут с бабушками. Я постоянно занят, и моей супруге с детьми здесь стало тяжело. Эта работа не приносит материального удовлетворения, не решает материальной потребности моей семьи. Я понимаю, что моя схожесть – это некая миссия, но я до конца не понимаю, как это раскрывать или это надо просто забыть. Потому что за те годы, которые я провел, стараясь этот образ нести достойно и как-то применить его, не нашлось людей, которые могли бы в этом посодействовать.